Everything Changes ABYSSUS ABYSSUM INVOCAT •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• ••

•• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• ••

Неправильно... Эта темнота неправильна... Откуда? Он тряхнул головой, что бы прогнать обволакивающий мрак наваждения. Настолько здесь темно даже его глазам или... ослеп? Это с чего вдруг? Поднял, протянул вперёд руку - непривычно тяжело, желанию сопротивляется каждая частица тела, отзываясь болью. Он зажмурился, поморгал, упрямо попытался хоть что-нибудь рассмотреть перед собой далее расстояния, где заканчивалось ощущение его пальцев, но вязкий бездонный чёрный провал окружал со всех сторон. Инстинкт тянул отступить назад, отодвинуть себя от этого. Рациональная логика высокомерно пренебрежительна к инстинкту - бесполезна трата сил, когда ты уже поглощён этим - и с интересом подмечала неоднородность темноты.

Пространство повсюду в своём существовании испещрено сплетёнными друг с другом в последовательные цепочки или отдельными от них циркулярными знаками. Формулы, числа, понятия впаяны, выжжены по тьме его ткани едва заметно вибрирующими, идеально точными, тончайшими бороздами. Ими очерчена уникальная форма каждого его гравитационного изгиба, ими обведёно правило для каждого внешнего или внутреннего контура всего того многоликого материального, что заполняло это разлетающееся вширь пространство. Он знал каждый из них, знал, почему они взаимно связаны именно так, и никак иначе, знал последствия разрушения их связей - и был в растерянности от непонимания причины, по которой окружающее разъедало его сознание дребезгом излишней детальности. Что за игры разума? Уже очень давно ему нет необходимости вообще касаться подобного своим вниманием - он не неопытное дитя, кто перед первой практикой сверяется с учебником пространственного конструирования шаг за шагом! Никто не обращает внимания на каждый знак, когда способен, быстро окинув взглядом, легко понять книгу целиком. Если только...

Что-то случилось, раз он всё это видит. Видит его мозг - не его глаза. Глаза у него точно есть - два - он уверен - он же проверял: две руки, две ноги, два сердца, голова - одна, - и все остальные части тела, в нормальном количестве, положенном генетикой его гуманоидной форме, - но он не видит теперь. Каждый его нерв тряхнуло судорогой, нарушив ритм биения сердец и дыхания - паника - в самый важный момент преобразования он всё таки потерял над собой контроль?! Думай.

Сколько связующих нитей у него осталось с реальностью? Насколько велик ущерб личности? Совсем незначителен? Или от способности осознавать и контролировать происходящее осталась лишь зыбкая иллюзия?! Паника жадно поглощала сознание. Паника, рождённая страхом потери собственных возможностей. Нет, нет-нет-нет-нет, не выйдет - с нею он умеет справляться лучше всех во Вселенной! Он способен подчинить себе, что пожелает - и об этом следовало в очередной раз ей напомнить! Как вообще она сумела снова просочиться незамеченной внутрь, вцепиться в него и затаиться, выжидая момент, в который он особенно уязвим, подлая тварь, - пошла вон.

– Пошла вон! - слабо прохрипел неузнаваемый голос.
Рука инстинктивно потянулась к горлу и ощупала его пальцами. Не может быть - и это его новый голос? Он не уверен, что ему нравится, решить только по хрипу сложно - с новыми частотами, интонациями, шёпотом, смехом и криком только предстоит познакомиться. Думай.

Детали стучались в его сознание лишь когда важны - так он умел подмечать в ткани пространства-времени аномалии, и интуиция мгновенно цеплялась за них, а сейчас ничего - окружающее вполне банально. Он мог здесь дышать, - вполне годная по химическому составу атмосфера, толстая, плотная. Воздух не просто сырой, как если бы прошёл ливень - ионизированный, в нём насыщенный запах соли, озона и водных растений.

Тело обессилено, позорище, даже на ноги не подняться. Руки упёрлись в какую-то жёсткую и, вместе с тем, скользкую неоднородную поверхность, местами гладкую, местами грубую - при первой неловкой попытке встать она предательски разъехалась в стороны. Локти и колени подогнулись, тело беспомощно свалилось в прежнее положение, придавленное гравитацией. Галька.

Память на мгновение услужливо подсунула образ сплавившихся меж собою безмятежного дня, согретого теплом двух солнц, приятного ощущения под босыми ногами камней, сточенных до гладкости временем и водами океана, летящих в лицо прохладных брызг, весёлого смеха знакомого голоса и его собственного, сбившегося от долгого бега дыхания, приятного прикосновения прохладной ладони к его щеке, бездонного оранжевого неба с лёгкими бежевыми облаками над его головой...

– О, да, несомненно именно сейчас самый подходящий момент, - разум в настоящем отозвался злостью, сарказмом и болью - помнить что-то, как и думать теперь больно.
В бесформенном шуме, заполнявшем сознание, постепенно выделялся чёткий ритм: звук то нарастал, то снова затихал - приближался, от низкого, гулкого и глубокого катился к нему и, рассыпавшись мягким шипящим шелестом, отдалялся... Словно что-то дышало, что-то большое... Океан воды, - ну хорошо не какой-нибудь кислоты. Волны мерно накатывали на камни, касались кожи его рук, протискивались меж камней под тело, одежда промокла больше, чем полностью - отвратительное ощущение. Сколько же он тут провалялся?

Гравитация вполне приемлемая и определённо планетарная, - искусственная пахнет иначе, - и общий центр масс для двух небесных тел смещён в сторону большего из них, - у планеты есть не крупный спутник. Орбита её скольжения вокруг общего центра масс со скромной звездой с угловой скоростью вращения 4786,8939183796111111111111111111 микроспан^[1] за полный оборот... Только что толку от способности ощущать это, когда он слеп!? О, лишь один взгляд на звёздное небо, и он бы точно знал: в какое место во Вселенной и момент Паутины Времени их вышвырнуло из Вортекс...

– Спасибо тебе, ясный рассудок! - приправленный сарказмом смешок немощным шёпотом слетел с губ. Присутствие не изменившего здравомыслия не могло не радовать, вот только усилия, с которыми мысли критически медленно прорывались сквозь ткани мозга неимоверны - никогда ещё думать не было настолько болезненно. И куда делись его острота восприятия и привычная лёгкость скольжения мыслей!? А многоуровневая обработка информационных полей?! Он способен сосредоточить своё внимание от силы на трёх-четырёх процессах одновременно! И каждая попытка перейти эту грань отзывается жуткой головной болью, словно от удара ею об азбантиевый^[2] монолит.

Холодно. Очень холодно. Словно вморозило в лёд всё его тело, равномерный ледяной озноб владел каждой клеткой, замедляя обмен веществ. И он почти по-детски обрадовался в момент, когда наконец осознал температуру - были бы силы завалился на спину, раскинул руки в стороны и рассмеялся! Как можно было забыть о простейшем и самом логичном решении!? Не потерял контроль регенерации, не ослеп, мозг не деградировал, неспособность вместить и обработать в сознании привычный объём воспринимаемой информации и боль от попыток это превозмочь - из-за пульсации пока ещё нестабильной артронной энергии. Все сбои от органов чувств и даже эта предательская слабость - объяснимы так просто. Целебный транс. Сознание вернулось слишком рано, тело ещё не закончило себя чинить, - всё само вернётся к норме, нужно всего то подождать. Успокоиться. Не двигаться. И желательно, не думать.

– ТАРДИС! - он её не чувствует!
Симбиотическая связь давно и прочно объединила их, её сознание сплелось с его собственным и ощущалось призрачным присутствием, лёгким и приятным соприкосновением психоактивных полей их нейросфер. Теперь её там не было. Совсем. Совершенно полное отсутствие, как несколько десятков циклов назад, когда она пряталась ото всех, включая его. Тогда это имело смысл, но не теперь... Что если она умерла, а он ещё не осознал только потому, что связан с реальностью сейчас слишком слабо? Оба сердца пропустили каждое свой удар, судорога охватила пульмонарные трубки, не давая им развернуться, а ему вздохнуть.

– Убирайся прочь! - он сильнее, он справится.
Ничего сложного. Запустить сердце. Импульс от мозга по нервным волокнам. Правое. Второй импульс. Левое.
Его тело и разум не подчиняются никому и ничему кроме него самого. Не терять самообладания.
Третий импульс - расслабить ткани трубок. Кислорода стало больше, кровь щедро разносила его по телу - активировалась обходная дыхательная система, принося облегчение, помогая основной бороться со спазмами и прогнать тошнотворный страх, подкативший к горлу.
Вдох, выдох, и спокойно дышать.
Нет, он бы знал. Где бы не оказывался, он мог определить с абсолютной уверенностью - насколько она далеко от него. Даже на самый тихий его зов она бы примчалась из Вортекс, игнорируя опасность любого порядка для себя самой. Не оставила бы его таким...
Вдох, выдох... Спокойно...
Опустошённым... Снова.
Спокойно дышать... Вдох, выдох...
Знак. Он есть, где-то есть, просто пока его не видно...
Окружающую тьму раскрасили попеременно проявляясь и тая яркие вибрирующие по искажённому контуру цветные круги вперемешку с мелкими белёсыми искрами. Возвращалась способность видеть, но глазам ещё не доступна чёткая картина мира вокруг, их будто заволакивала неровной плотности слюдяная пленка, сквозь которую мелькали то свет, то тень - что-то двигалось рядом с ним.

Он почти в норме - переживёт, если сознание и отключится от перегрузки на какое-то время. Илсашати важнее.
– Откликнись...! Где ты...? - позвал он, вложив в ментальный зов все силы, что были.

---

***

– Там - у самой кромки воды! Шевелись, Марк! - первый медик, соскочив с приземлившегося ховеркара^[3], бегом направился к фигуре пострадавшего, нечётко различимой в слабом из-за значительной отдалённости свете гирлянд огней набережной, - И прихвати нашу «тележку»!
Второй медик привычным движением откинул фиксатор автономной платформы, который крепил её к медицинскому транспорту, легко подтолкнул, что бы та двинулась в нужном направлении, и отправился догонять напарника, делая на ходу заметки.

– Запись: протокол 00/02 дата 10-07-2337 года. Место обнаружения - бухта Кардиффа. Время 3:37 АМ.
Над опустившейся на гальку рядом с медиками платформой поднялось бесконтактное осветительное кольцо.

– Пострадавший - мужчина, визуальный возраст - около 20 лет. Физиологическая форма - гуманоид, - первый медик, припав к гальке, заглянул в раскрытые глаза их подопечного, направив поочерёдно на каждый тонкий луч света.

– Марсианин или землянин? - спросил напарник, в это время занятый сканированием тела.

– Марсианин с таких глазами - редкость, но как знать. Анализ покажет. Реакция зрачков симметричная, слабая, но есть. По шкале от 1 до 5 на тройку. Кости лица целы. Явных признаков черепно-мозговой травмы нет, но у меня подозрение, что зрение расфокусировано или отсутствует. Внутренних гематом сканер пока не обнаружил.

– Сэр, вы слышите меня? Мы медики - Марк Онспо и Йен Лэнгдон. С вами произошёл несчастный случай - мы окажем вам помощь. Вы можете назвать ваше имя? Вы помните, какой сегодня день? Вы осознаёте, где находитесь?

В тот момент они слышат хриплый шёпот, в котором едва различимо "Пошла вон".

– Мне не разобрать, что он говорит, Йен, - Онспо бегло оглядел местность вокруг пострадавшего, в поисках чего-либо, что могло показаться принадлежащим ему и помочь с опознанием. Безрезультатно - в поле его зрения только голые камни.

– Горло, закрывает его рукой... Я проверю... Сэр, пожалуйста, не делайте резких движений... Мне может и показалось, но похоже тебя послали, Марк, - хмыкнул Йен, коснувшись руки молодого человека и осторожно отведя её в сторону, направил сканер вдоль исследуемой области, - На ощупь очень холодный. Повреждений трахеи нет, дыхательная система не пострадала, дыхание симметричное, но явно угнетённое и неровное. Воды в лёгких нет.

– Хм... Меня ли, вот нужный вопрос? Рядом с пострадавшим не обнаружено личных вещей или документов, на теле отсутствуют медицинские браслеты, нет следов имплантов. Одежда насквозь промокла - не определить: вынесло ли его сюда приливом, или он настолько долго пролежал на берегу без сознания или будучи не в состоянии самостоятельно двигаться.

– Святые угодники, не пытайтесь встать, сэр! Периферийная температура тела ниже 28°C. Температура ядра - около 33°C. Кожа холодная, пепельно-серая. Что странно - при такой гипотермии полное отсутствие реакции кожных мышц и судорог. Даже мелкой дрожи в ладони не чувствуется. Пульс плохо прощупывается. На сканере очень нетипичная тахикардия - больше 90 в минуту. Синусовый ритм с каким-то эхо. Давление низкое 60/50 - разрыв слишком мал, плохо. Можем лететь в Оуайн-Глид прямо сейчас?

– Мой сканер не видит каких-либо переломов костей или трещин, в суставах тоже, целостность кровеносной системы не нарушена, данных о повреждении внутренних органов то же нет. На счёт три: раз, два - нежно - три.

Медики перенесли пострадавшего на транспортную платформу.

– Ты сегодня сама обходительность! - с лёгким сарказмом подметил Лэнгдон и подтолкнул поручень поднявшейся вверх платформы, отправляя её скользить в направлении ховеркара.

– А он симпатичный, - на это Йен лишь обречённо поднял глаза к потолку машины.

Когда парни фиксировали транспортную платформу с пациентом внутри медблока ховеркара, снова послышался его слабый голос.

– Возможно, он местный - это английский, и очень приятный литературный английский, - Йен приятно удивился услышать вместо стандарта родной язык и наклонился ближе, что бы лучше слышать, - Сэр? Вы можете назвать своё имя? Откуда вы?

– Йен, он говорит не с тобой. Автопилот, пункт прибытия - лётная площадка госпиталь Оуайн-Глид - взлёт.

– Маршрут принят. Оповещение отправлено. Собранные данные протокола синхронизированы и высылаются в реальном времени приёмному отделению Оуайн-Глид, - отозвался голос авто-информатора.

– Он может начать говорить со мной. Сэр, мы доставим вас в госпиталь. Ваше состояние тяжёлое, но не необратимое, не волнуйтесь. Вы слишком долго находились в холодной воде, вас надо согреть. Мне придётся убрать промокшую холодную одежду, мы сохраним все вещи, находящиеся при вас.

Ответ и на этот раз оказался бессвязным.

– Он всё ещё не с нами. Подогретый увлажнённый кислород подключён к дыхательной трубке. Закреплено.

– Спасибо. Картимин 25 внутривенно, простимулируем дыхательный центр мозга, заодно и поднимем им давление. Как его дыхание?

– Динамика выравнивается, паузы сокращаются, но ещё не дотягивает до нормы, словно что-то не даёт лёгким разворачиваться.

– Первое - хорошо. Второе не подтверждает сканер. Амплитуда больше, чем в глубоком спокойном сне, но он не спит.

– Тардис, - тихим вздохом сорвалось с губ из пациента.

– Это имя? С вами был ещё кто-то, сэр?

– Вызов. Береговая служба. Сообщение от мобильной бригады медиков Оуайн-Глид. Йен Лэнгдон. Возможно, есть ещё один пострадавший, предполагаемое имя Тардис. Сознание пациента спутанное - более точной информации нет. Удачи в поисках.

– Мы обязательно найдём её, сэр. Не волнуйтесь. Вы можете назвать своё имя, сэр?

– Убирайся прочь!

– При всём твоём природном очаровании, ты не нравишься ему, Марк.

– Язва ты.

– Переживёшь, - Йен занимался инъекционным дозатором, - Давление поднялось 70/60. Внутривенно изотонический раствор хлорида натрия и 5% раствора глюкозы - дополнительно согреет и предотвратит шок от расширения периферических сосудов.

– Откликнись...! Где ты...? - последнее, что услышали медики прежде, чем их подопечный затих.

– Похоже это той, чьё имя Тардис. Счастливица, - Марк изобразил расстроенный вздох, но продолжил тоном полным искренней озабоченности, - Надеюсь, её найдут не в бухте, а в целости и сохранности на берегу, беспокоящейся за нашего Джона Смита^[4].

Йен снова проверил реакцию зрачков, на этот раз она была почти нормальной.
– Отключился. Давление растёт слишком медленно, а тахикардия уже 120 в минуту.

– Систолическое всё ещё низкое, Йен.

– Инотренекс^[5] 0.2, динамика каждые 2 минуты, плюс по 0.025 пока не поднимется до 100. Если тахикардия патологическая, кроме уменьшения сердечного выброса и артериального давления, светит ухудшение кровоснабжения всех органов и риск развития гипоксии. Увеличу насыщение кислородом дыхательной смеси.

– Будем на месте через 10 минут.

– Динамика базальной и периферийной температур?

– Слабо поднимается, - Марк сверился ещё раз с обновлёнными показаниями сканера.

– Скверно, скверно.

---

***

Ему не верилось в обыкновенность, она обескуражила и заметно расстроила. В его представлении после выхода из целебного транса сознание ожидало нечто особенное, непривычное, способное удивить - пусть и не глобально потрясти основы, но обязательно в каких-то деталях нечто отличное от привычного. Прежде организм не получал повреждений, при которых бы входил в транс интуитивно. Он знал в теории достаточно для высоких баллов, но погружаться в это состояние осознанно интереса ради опасался по некоторым личным причинам. И вот он всего лишь проснулся. В своём уме, и с заглушающей всю Вселенную жуткой головной болью.

Слишком шумно от хаоса чужих мыслей, они фонили с такой силой, что казалось порождали дребезг меж швов костей черепа! Что за чудовищная планета классом не выше пятого!? Он поморщился и выстроил прочную ментальную защиту, ограждая сознание от мучительной эмоциональной какофонии. Глубоко с облегчением вздохнул, потянулся пальцами потереть виски и так прогнать остатки болезненных ощущений.

Слишком много света, он слепит даже сквозь сомкнутые веки.
Слишком жарко.
Тишина потрескалась, в щели просочились звуки - предельно чёткие, а не как раньше, словно сквозь толщу воды - разнотональные шумы, шорохи, пикающие, щёлкающие, шелестящие, часть ритмичные, часть асинхронные и... голоса.
Он узнал язык.

– Что у нас здесь? - голос не высокий, бархатисто-мягкий, неторопливый, женский.

– Личность не установлена - зарегистрирован как Джон Смит. Гипотермия. Стабилизирован. С момента поступления в сознание не приходил. Данные состояния до поступления к нам загружены из протокола № 00/02 в ваш планшет. Туда же выгрузятся из центральной системы, как будут готовы, результаты исследования токсикологии, - второй голос несколько взволнованный, неуверенный, не женский.

– Где я, и кто вы такие? - обратился он к двум гуманоидообразным силуэтам, тёмным и немного расплывчатым по краям, сощурился, пока зрение не адаптировалось. Его голос негромкий и мягкий, спокойный, собранный, способный убеждать и не выдавать истинных эмоций - на этот раз он ему нравился - приятный - славный голос, нужно постараться сохранить его как можно дольше.

– В госпитале Оуайн-Глид, - ответил ему женский голос. Его обладательница внимательно изучала его цепким взглядом серо-голубых глаз. Она довольно молода, её лицо с правильными тонкими пропорциональными чертами обрамляли и спускались ниже плеч локоны густых кудрявых светлых волос, делая образ весьма миловидным. Она очень похожа на его народ, но она не из них, он бы почувствовал обратное, - Я - ваш лечащий врач - мисс Кордэй. Это мой ассистент мистер Лински, - она изящно слегка повернула голову в сторону второго прояснившегося силуэта и снова вернула ему своё внимание, - Вы помните своё имя, сэр? Помните что-нибудь до того, как пришли в сознание?

– Да, - он согласно кивнул, не скрывая искреннее недоумение - им то зачем это знать? Попытался приподняться и сесть, тот, кто был назван мистер Лински, изменил угол наклона поверхности, на которой он лежал - в таком положении сидеть куда удобнее. Что-то мешалось в руке - на внутренней стороне сгиба локтя к ней крепилась тонкая прозрачная трубка, по ней в его тело проникал какой-то не комфортный химический состав.

– Назовите ваше имя, пожалуйста, сэр, для регистрационных данных.

– Что это? - игнорируя фразу Лински, он кивнул на вредную трубку.

– Восстанавливающий раствор - помогает вернуть нормальную температуру внутренним органам и насытить кровь кислородом, чтобы не возникло осложнений в их работе после длительного переохлаждения, которому подверглось ваше тело. Также в него включены противовоспалительное и обезболивающее средства, - любезно объяснила мисс Кордэй, - Что-то в вашем состоянии сейчас вызывает у вас беспокойство? Провалы в памяти? Головокружение? Тошнота?

– Уберите это, мне уже достаточно тепло, - слабо улыбнувшись служителям жезла Кадуцея, он выбрал самый доброжелательный тон для своей просьбы. И до вмешательства этих эскулапов его полностью устраивало собственное состояние, но похоже они не встречали ни одного таймлорда прежде, понятия не имели об особенностях организма, потому скорее вредили, чем помогали, - Даже слишком. И я бы хотел уйти.

От их лекарственного коктейля ему слишком жарко, но то было меньшим из зол - от него давление в сосудах такое, что он физически чувствовал слишком высокую скорость, с которой кровь из полых вен влетала каждое предсердие, вместо того, что бы спокойно в них вливаться, и давление продолжало расти, перегружая сердечно-сосудистую систему и приближая его к сердечному приступу.

– Вас доставили к нам всего двадцать минут назад. Динамика улучшения вашего состояния меня, конечно, приятно поражает - я не помню в своей и практике коллег столь быстрого восстановления в случаях, аналогичных вашему. Я бы настоятельно рекомендовала вам провести под присмотром медперсонала как минимум сутки.

Бежать отсюда надо, пока их сердобольная опека его не прикончила. Вариант свалиться обратно в целебный транс не подходил. С вероятностью близкой к абсолюту его безуспешно реанимируют и констатируют смерть, а он понятия не имел о местных особенностях обращения с трупами. Этому телу ещё не исполнилось и двухсот лет, слишком расточительно. От лихорадки в рациональности его рассуждений проблёскивал хаос. Опасной дряни в крови становилось с каждой секундой больше - на его коже выступили крошечные бисеринки влаги, организм пытался справиться с перегревом, мир перед глазами начал терять чёткость, он облизнул пересохшие губы, глубоко вздохнул, стараясь успокоить сердечный ритм.

– Видите, вам ещё рано вставать, - прохладная ладонь мисс Кордэй коснулась его лба, другая настойчиво склонила за плечо снова лечь.

Прикосновения... Всё его существо противилось даже мысли об этом, но в тоже время, момент идеален. Если не решиться сейчас, через несколько минут он потеряет сознание и, хорошо, если оно вернётся к нему после регенерации, конечно при условии, что ему не сложат погребальный костёр.
О, с радостью он заставил бы всех, находящихся в госпитале, забыть его навечно, на тот случай, если кто кому лишнего сболтнул. К счастью, сейчас он всё ещё объективен в оценке собственных сил. Следует выбрать лишь тех, кто видел его - им нужно перестать беспокоиться и не искать его, и убедить в отсутствии необходимости делать это других.
Отвращение. Весь хаос их мыслей, сорвавшимся с кручи оглушительным затопляющим потоком, хлынул в его сознание... В его состоянии физический контакт мера вынужденная, но поможет сосредоточиться, улучшит и закрепит эффект воздействия. Вносимое изменение воспримется чужим сознанием, словно оно было рождено им самим. Ничего. Справится. Заработает себе невыносимую головную боль на пару дней, но справится. Он выбрал правильную тональность голоса.

– Мисс Кордэй, - пальцы коснулись её ладони, лежащей на его плече, - Вы обрадованы тем, как быстро мне удалось с вашей неоценимой помощью выздороветь.

Нужно только подтолкнуть, вернуть яркость нужным воспоминаниям. Вытерпеть эмоциональный откат от погружения в омут её памяти, пока этот всплеск невелик, но нарастает в силе и подбирается.

– Да... - она помнит графики данных, она и правда рада коррекции общей клинической картины.

– Протокол № 00/02 и результаты исследования токсикологии - какое имеют отношение ко мне?

– Да... Это регистрационные данные с момента обнаружения пострадавшего до его выписки.

– Ваш планшет, пожалуйста, - у данных их центральной системы с его точки зрения защиты нет вообще! Он исправил данные протокола, присвоил ему статус «Выписка», и то недолгое время в памяти мисс Кордэй, что планшет провёл в его руках, заменил впечатлением, что он обязательно будет следовать всем её рекомендациям, пусть она и не произнесла ни одной.

– И всё будет хорошо? - он сплёл её эмоции, разгладил отголоски сомнений, убрал лишнюю остроту в пережитом волнении, укрепил уверенность в правильности действий. Трижды проклиная химию, ломающую его тело.

– Да... - она с лёгким сердцем была готова его отпустить, она помнила его искреннюю благодарность и улыбку, в то время как он произнёс совсем не эти слова, а изгиб его губ отражал болезненное отвращение.

С мистером Лински всё проще, - убеждён в безупречном выполнении своих обязанностей, внимательности и получении одобрения мисс Кордэй, - какой, однако, простой предел мечтаний.
Мисс Кордэй распорядилась отключить оборудование, мистер Лински аккуратно всё исполнил. Когда кое-кто спросит их в их будущем, они смогут смутно описать его внешность, память выдаст лишь ворох несущественных деталей. Люди от природы редко одарены внимательностью, но он предпочёл быть уверенным в результате.
На пути к выходу он сменил больничную пижаму на чью-то примерно подошедшую по размеру приличную не форменную одежду.

– Простите, сэр, - остановил его оклик, едва он неторопливо миновал стойку регистрации, - Что бы покинуть отделение, назовите номер вашего протокола или карты посещения, пожалуйста.

Пришлось обернуться, в сердцах про себя сетуя, что не сделать вид, будто она обратилась к кому-то кроме него.

– Протокол 00/02, - улыбаться достаточно доброжелательно стоило приличных усилий. Голова раскалывалась, лихорадка ещё не унялась, и от необходимости даже просто посмотреть на ещё одного из местных жителей мутило.

– Спасибо, распишитесь тут.
Он оставил лёгкий росчерк на протянутом ему электронном устройстве в указанном месте.

– Здесь вещи, что были при вас. До свидания, сэр, - улыбнулся в ответ в его надеждах последний медик, придвигая к нему аккуратный свёрток с какой-то небольшой криптографической пометкой. Разумно его забрать.

– Нет уж, прощайте, мисс, - он вдруг всерьёз встревожился, что улыбка может прилипнуть к его лицу, какой бы нелепой эта мысль не была.

Покидающие это страшное место живыми должны ликовать от счастья! Но силы стоит поберечь - отойдя от шока, организм ещё устроит ему все радости интоксикации в тандеме с головной болью. Чем дальше в тот момент он будет от местных медиков, тем лучше.
В идеале - от любого из жителей этой завалящей планеты, способного вызвать медиков!

продолжение

---

Теги: Torchwood,Doctor Who